Москва горела много раз. Самый известный пожар случился в сентябре 1812 года, когда на улицы древней столицы России вошли солдаты Наполеона. До этого Москва выгорала полностью несколько раз, но именно этот пожар запомнился и после него осталось много воспоминаний. К тому же он сыграл огромную роль в дальнейшем течении событий.
После Бородинского сражения армия Наполеона подошла к Москве, но император не спешил, когда ему вручат символический ключ от города. Его взору открывался беззащитный город, ожидание становилось все нестерпимее, а делегации все не было. А тем временем над городом в небо начал подниматься дым, в Москве начинались пожары, вскоре превратившиеся в один огненный апокалипсис.
Кто поджег Москву
Сразу же после войны возникли закономерные вопросы – кто отдал приказ о поджоге? Кто исполнял этот приказ? Ведь загорелся одновременно в разных местах, значит был не один человек, действовали согласованно.
Напомним, что до войны 1812 года в Москве было почти 10 тысяч домов. кстати, каждый четвертый построен из камня. Через Москва-реку переброшено почти 40 мостов. Были памятники архитектуры: Большой Кремлевский дворец, Университет, Гостиный двор, Воспитательный дом, Грановитая и Оружейная палаты и т.д.
После ухода из Москвы французов, полицейские составили список сгоревшего. Например, на Тверской улице уцелели только 12 домов, в Китай-городе только два. Полностью выгорели улица Арбат, Пречистенка, центр Москвы, Замоскворечье и Таганка, Земляной вал. Уничтожено было около 6,5 тысяч домовладений, а до этого было 9 тысяч. Из 329 церквей и храмов сгорело 122. Из 8,5 тысяч магазинов и лавок около 7 тысяч превратились в дым и пепел. В огне погиб университет с библиотекой и архивами, лучшие театры, Английский двор, построенный в XV веке, Симонов монастырь.
Всего же общий ущерб оценили в 320 миллионов рублей.
Сейчас существует две основные версии произошедшего пожара в Москве. Не будем брать в расчет разговоры о некоем упавшем с небес космическом предмете, сейчас это модная тема.
1. Французы сами подожгли город?
После войны в русском обществе многие были уверены, что виноват Наполеон. Но французский император всегда категорически отрицал причастность своих солдат к поджогам. Ведь солдаты «непобедимой армии» были изнурены военной кампанией, им требовался отдых в «теплых квартирах», а зима уже была не за горами. Им нужна была провизия, медикаменты, лошадям требовался фураж. Всего этого в Москве было полно. Не успели полностью эвакуировать оружие и боеприпасы. Все это было жизненно необходимо французской армии. К тому же они планировали вести здесь жизнь в роскоши и веселье.
Французский генерал граф де Сегюр позже написал, что все понимали какие негативные последствия будут для армии, какая яростная критика будет в Европе после этой огненной катастрофы: «она порочила нашу славу, грозила нашему существованию в настоящем и в будущем; отныне мы становились армией преступников, которых осудит небо и весь цивилизованный мир…».
Кроме этого Наполеон терял всякую надежду на подписание мира с российским императором Александром I.
Сам же Наполеон признавался, что этот пожар уничтожил все: «Я был ко всему приготовлен, исключая этого события: оно было непредвидимо».
Впрочем, сами французские военачальники сначала обвинили своих же солдат в поджогах, которые вынуждены были греться у костров, разведенных посредине улиц и дворов, вблизи деревянных построек, но позже отказались от этих обвинений.
Зачем солдатам было поджигать только что захваченный город, даже толком не пограбив его? А вскоре французские военачальники стали получать донесения, что в городе были замечены поджигатели. Некоторых даже удалось схватить и казнить. Виновниками оказались несколько русских полицейских, а также обычных горожан и несколько каторжников.
Судя по документам, казнили около 400 человек. Современные историки утверждают, все они были невиновными.
Были случаи, когда французские солдаты пытались остановить огненную стихию. Они отстояли московскую усадьбу Александра Борисовича Куракина, дворец Баташева и Воспитательный дом. Спасали от огня здания, где остановились, но средств тушения в городе уже не было.
Но уже в следующие дни солдаты приложили свои руки к новым пожарам, они взорвали Новый артиллерийский двор, подожгли Вдовий дом с тяжело раненными солдатами в Кудрине, Московский университет и т.д. А перед отходом заминировали Грановитую палату, Арсенал, колокольню Ивана Великого, башни и стены Кремля, часть из этого они успели взорвать.
Пока французы хозяйничали в Москве, оставшиеся горожане мыкались по подвалам и пепелищам, пытаясь выжить. Осталось много сирот-беспризорников. А в это время наполеоновцы переплавляли церковную утварь, снимали колокола, грабили все то, что не успели эвакуировать из Москвы и список можно продолжать.
2. Поджог – дело русских
Существуют версии, что пожар возник случайно, из-за всеобщего хаоса при отступлении. Кто-то доказывает, первые поджоги устроили русские лазутчики.
Многие безапелляционно заявляют, вина в поджогах полностью лежит на генерал-губернаторе Москвы графе Ростопчине. И добавляют, а еще на фельдмаршале Кутузове, который не воспрепятствовал этому.
А как было на самом деле?
Сейчас чаще всего обвиняют графа Федора Васильевича Ростопчина. Он долгое время был в опале, но «неизбежность» очередной войны с французами вынудило правительство призвать графа как одного из влиятельных идеологов течения «старых русских» против почитателей французов. Напомним, что влияние Франции в Российской империи было очень велико. Петербургский и московский бомонд лучше говорило на французском языке, чем на русском. Для них все, что связано было в Россией, это было моветоном. Но после того, как Наполеон перешел границу Российской империи, отношение начало резко меняться. К тому же армия французов разоряло поместья, принадлежавших высшему свету.
Поэтому неудивительно, что градоначальником Москвы 14 мая 1812 года назначили графа Ростопчина.
Воспоминания очевидцев пожара
13 сентября 1812 года состоялся в деревне Фили состоялся знаменитый совет, на котором было решено оставить Москву без боя.
К этому времени армия неприятеля уже стояла практически у стен города. Кутузов приказал генералу Михаилу Андреевичу Милорадовичу любой ценой «боем, переговорами» задержать неприятеля, пока армия отходит дальше, а из города эвакуируется население.
Генерал понимал, что на улицах города дать бой французам бесполезно, поэтому начал дипломатическую игру. Он встретился с французским генералом Мюратом. Например, француз предлагал Милорадовичу уступить позиции, которые занимал его арьергард, на что тот предложил «взять ее с бою». В результате удалось выиграть целый день, пока французы и русские вели переговоры.
За эти часы Кутузов успел оторваться от авангарда неприятеля, а из Москвы уехали почти все жители, многое успели вывезти.
Первые пожары в Москве начались 14 сентября (по новому стилю), Наполеон же вступил только на следующий день.
Обвинения Ростопчину строятся на документальных свидетельствах. Например, он лично пригрозил генералу Алексею Петровичу Ермолову: «Если без боя оставите вы Москву, то вслед за собою увидите ее пылающею». Потом Ермолов прокомментировал: «Исполнил обещание свое граф Ростопчин».
Но надо особо отметить, что прямого приказа на поджог Москвы генерал-губернатор не получал, если не считать приказа Кутузова. Утром 14 сентября главнокомандующий приказал сжечь склады и магазины с продовольствием и частью боеприпасов. Утверждают, что вывезти из города «все 64 пожарные трубы с их принадлежностями» и пожарные команды тоже было исполнено по приказу Кутузова.
Многое Ростопчину пришлось делать на свой страх и риск. Он не собирался бросать свои слова на ветер. В 8 часов утра 14 сентября граф Ростопчин написал жене: «Когда ты получишь это письмо, Москва будет превращена в пепел…».
За несколько часов до этого он поручил своим доверенным людям «отправится на Винный и Мытный дворы, в Комиссариат и на не успевшие к выходу казенные и партикулярные барки у Красного Холма и Симонова монастыря, и в случае внезапного вступления неприятельских войск, стараться истреблять все огнем».
Гораздо позже Федор Ростопчин доказывал свою непричастность к пожарам, даже написал книгу «Правда о пожаре Москвы». Можно предположить, что поджог города людьми был воспринят неоднозначно. А гибель тысяч раненых солдат и жителей оказывались на совести градоначальника. Есть немаловажный нюанс, погорельцы могли взыскать ущерб с него. А в тоже время, русскому императору было удобно переложить всю ответственность на Ростопчина.
Надо отдать должное губернатору, сразу же после ухода французов Ростопчин приложил немало усилий для возвращения города к нормальной жизни.
Сейчас можно утверждать, что полностью уничтожать Москву никто не хотел. Просто так сложились обстоятельства. Точечные поджоги по приказу Ростопчина были, это доказанный факт. А ведь еще были жители. Дело в том, что, покидая в спешке Москву многие могли просто оставить непотушенными печки и свечи. Вспомним, как в 1737 году из-за поминальной свечки, оставленной перед иконой, случился один из самых разрушительных пожаров, выгорел даже Кремль, а от знаменитого Царь-колокола откололся кусок. Тогда же появилась крылатая фраза «Москва сгорела от копеечной свечи».
Добавим, что костры, которые разводили французы тоже могли стать причиной. Мало кто вспоминает, что в эти дни начались грабежи, в которых участвовали не только солдаты Наполеона, но и оставшиеся жители. Они тоже вполне могли что-нибудь поджечь.
Усугубило положение то, что именно в те дни и стояла сухая погода, потом подул очень сильный ветер, вскоре перешедший в настоящую бурю. Русский генерал-майор Тимофей Иванович Тутолмин докладывал, что «4 сентября был самый жесточайший пожар: весь город был объят пламенем. Горели храмы, превращались в пепел дома».
Французский император сначала остановился в Кремле, он долго не мог поверить, что огонь сможет добраться до этих освященных временем стен. Огонь дважды удалось потушить, но башня над арсеналом продолжала горела. Ему со свитой пришлось срочно ретироваться.
Граф Сегюр вспоминал, как рано утром им пришлось искать выход «мы были окружены целым морем пламени, оно угрожало всем воротам, ведущим из Кремля». Искры и горящие головни уже залетали внутрь, а ведь здесь был склад с порохом, это грозило мощным взрывом. Попытки найти выход были безрезультатными. Потом нашелся подземный выход к Москве-реке. Улиц было не узнать, все вокруг горело, затягивало дымом.
Позже Наполеон написал: «Нас окружал целый океан пламени: оно охватывало все ворота крепости и мешало нам выбраться из нее. После долгих поисков удалось найти возле груды камней подземный ход, выводивший к Москве-реке».
От жара начинала тлеть одежда, волосы «мы обжигали руки, стараясь защитить лицо от страшного жара, и сбрасывали с себя искры, осыпавшие и прожигавшие платье».
С большим трудом Наполеону со свитой и старой гвардией удалось вырываться из огненного ада. Они остановились в Петровском дворце, где прожили несколько дней, пока в ночь с 16 на 17 сентября на опаленный город не обрушился ливень. Ураганный ветер начал стихать, и к рассвету пожары стали тухнуть.
Все эти дни Наполеон мрачно стоял у окна и смотрел на бушующий огонь. Погруженный в созерцание этого жуткого зрелища, по воспоминаниям очевидцев, он неожиданно нарушил свое мрачное молчание восклицанием: «Это предвещает нам великие бедствия!».
Дворец спасло то, что он находился далеко от пылающей Москвы. Император вспоминал, что это «Ужасный спектакль – море огня, океан пламени. Это был самый великий, самый величественный и самый ужасный спектакль, который я видел за свою жизнь».
Через четыре дня Бонапарт и его свита увидели ужасное зрелище, некогда красивого города не было, везде были только пепел и зола, пахло гарью, дымились остатки стен. Но хуже всего, что сгорели продовольственные лавки и склады, многие солдаты и офицеры стали понимать, скоро наступит голод. Кстати, Кутузов предсказывал такой поворот событий. К большому сожалению историки очень мало знают об его истинных мыслях. Фельдмаршал оставил после себя очень мало письменных документов.
Кстати, несмотря на дождь, пожары продолжались все время, пока там хозяйничала французская армия.
Освобождение Москвы
«Непобедимая армия» оказалась в западне. Мира с Александром I так и не удалось заключить. Город выгорел практически до тла. Попытки наладить нормальное снабжение продовольствием и фуражом потерпели полное фиаско. Повсюду фуражиров ждали партизаны и летучие отряды русских. Начинался голод, поэтому Наполеон принял единственно возможное решение – уходить из города, дальше в Россию.
19 октября, по новому стилю, армия, с тяжело нагруженными награбленным обозами тронулась от Калужской заставы. Через несколько лет Бонапарт написал жене: «Я покинул Москву, приказав взорвать Кремль». В приказе военному губернатору Москвы маршалу Мортье было указано: «предать огню склад с водкой, казармы и публичные учреждения, кроме здания детского приюта. Предать огню дворцы кремля. А также все ружья разбить в цепы, разместить порох под всеми башнями Кремля…».
К счастью второго огненного апокалипсиса удалось избежать. Из-за суматохи французский маршал не смог полностью выполнить этот приказ. Взрыв получился меньшей силы, чем рассчитывали. Но несмотря на это, им удалось полностью уничтожить Водовзводную башню, сильно пострадала Никольская, 1-я Безыменная и Петровская башни. В пяти местах была подорвана Кремлевская стена, сильно пострадало здание Арсенала, обогрела Грановитая палата. Полностью месть не удалась. Горожане сумели предотвратить еще несколько взрывов.
Отступающая армия была встречена русской армией и в битве под Малоярославцем Наполеону пришлось возвращаться в Европу по разоренной Смоленской дороге. В середине декабря 1812 года всего 30 солдат и офицеров покинули пределы Российской империи.
В первые же дни ухода неприятельских войск в Москву стали возвращаться люди. Заработали государственные органы власти. Вернулся Архиепископ Августин с главными московскими святынями: Владимирской и Иверской иконами Божией Матери.
12 декабря в сгоревшем городе состоялся крестный ход, прогремел салют из трофейных орудий. А 6 января 1813 года, в честь победы в Отечественной войне, император Александр I велел воздвигнуть Храм Христа Спасителя. В 1817 году был высочайше был утвержден генеральный план восстановления Москвы, и древний город начал изменяться.
